В 60-е годы прошлого века в СССР появилась новая субкультура советской интеллигенции, которая получила название «шестидесятников» благодаря одноименной статье литературного критика Станислава Рассадина в декабрьском номере журнала «Юность». Страна переживала период хрущёвской оттепели, когда цензура ослабила свои тиски, а народ жил в ожидании скорых перемен к лучшему.
Представители этой субкультуры в той или иной степени были выходцами из семей партийной элиты. Они не ставили перед собой задачу протеста, а тем более свержения советской власти. Родители многих из них были подвергнуты репрессиям во время сталинских чисток, поэтому они просто испытывали некий диссонанс с генеральной линией партии, но продолжали рьяно верить в коммунистические идеалы, стремясь занять своё место в её тесных рядах. Шестидесятники не имели своей какой-либо единой идеологии. Они просто жаждали жить свободно и вольготно в стране, где подавляющая часть населения продолжала влачить нищенское существование.
Особым явлением в эпоху хрущёвской оттепели стала неведомая ранее популярность художественной литературы и поэзии в частности среди широких слоёв населения. Неожиданно в стране появилась целая плеяда молодых талантливых поэтов, которые своими лирическими произведениями быстро завоёвывали сердца благодарных слушателей. Наиболее благодатная почва для новоявленных талантов была в Москве, где редактор «Нового мира» Александр Твардовский охотно предоставлял им страницы своего толстого журнала, публикуя произведения необременённые догмами социалистического реализма.
Уставшие от партийного официоза люди стремились услышать для себя нечто новое и важное, чего не пишут в газетах и не говорят с партийных трибун. Возле памятника Маяковскому собиралось до 15 тысяч человек, перед которыми ежемесячно выступали малоизвестные поэты с довольно радикальными произведениями. Они в отличие от своих собратьев по цеху не были членами Союза писателей и не работали в тесном сотрудничестве с контролирующими органами.
Народные чтения закончились в апреле 1961 года массовым избиением поэтов и их поклонников. Наиболее популярные авторы угодили в лагеря, а лояльные к власти «певцы свободы» получили поэтическую трибуну в Политехническом музее, билеты в который распространяли по разнарядке среди комсомольских активистов.