Оправдывает ли экранизация ожидания читателей

Чаще всегда, сценарий такой. Пишется книга, потом она публикуется. Рано или поздно — экранизируется. Дюма с «Тремя мушкетерами», Джоан Роулинг с «Гарри Поттер», Братья Стругацькие с «Обитаемого острова», Роберт Бакли с «Здесь курят» и каждый раз накануне премьеры вопрос — оправдает фильм надежду придирчивого читателя?

Реже случается реверсный сценарий. Снимается фильм или серия передач, пишется книга. Первый том «Намедни. 1960-е годы »авторства Леонида Парфенова — это редкий случай, если не мучаешься вопросом, что лучше, документалка или книга. И то и другое — отличного качества.

Трудно представить и сложно понять

«Намедни» с девизом «без этого нас трудно представить и еще сложнее понять» — это игра с памятью. Памятью о «совок», черты которого мы с переменным успехом выжимаем из себя по времени краха СССР. Чем опасна эта игра? И почему у нее хочется играть?

«Намедни», очевидно, является имперским интеллектуальным продуктом авторства человека, который, на редкость для россиян, не является апологетом идеи имперскости (даже несмотря на то, что Парфенов снял цикл исторических передач «Российская Империя»). Парфенов — скорее систематизация памяти, картежник в игре под названием «ностальгия» с крапленой колодой карт, каждая из которых — козырь.

История СССР через призму истории его артефактов рассматривается как единый общественный конструкт, единая семья народов, и по достижениям всего народа не просматриваются отдельные республики и этносы.

Ловушка «Намедни»

Ловушка «Намедни», как и любого хорошего старого фильма, от бертолуччивського «ХХ век» в «Иван Васильевич меняет профессию», в сознательном углублении читателя в прошлое. В этом были легко, ярко, и ностальгически.

Но Парфенов не был бы тем, кем он является, как бы не подверг сомнению ностальгию по «совку». «Намедни» содержат большое количество возражений против «захвата» (по-русски «очарования») «совком». Приводится и тыльная сторона шестидесятых лет, знания о которой циркулировали на уровне слухов и настроений. Побег разведчиков за границу, угона пассажирского самолета в Турцию, первые политические протесты в СССР, кровавый расстрел демонстрации рабочих в Новочеркасске, самоубийство автора песни, обозначала безмятежность хрущевской оттепели «А я иду, шагаю по Москве» из одноименного фильма.

Через такие книги как «Намедни», стоит учиться сильным сторонам российского книгоиздания. Более того — рецепты священной борьбы против «совка» именно в этом случае не срабатывают. Здесь работают обратные механизмы.

Поэтому, все эти годы, начиная с самиздата семидесятых и заканчивая размазыванием по стенке «совковых» (или советских) нарративов анархистскими текстами, писатели занимались отторжением, преодолением, отрицанием «совка». С появлением «Намедни» жизнь становится сложнее.